В результате многолетних дискуссий о концепции реформирования налоговой системы России была признана приоритетность кодификации российского налогового законодательства. В обществе достигнуто понимание, что, неустойчивая налоговая система подрывает основу бюджетной системы страны, провоцирует политическую нестабильность и социальную напряженность.

Комплексные преобразования, направленные на упорядочение и рационализацию налоговой системы, являются в настоящее время общепризнанной необходимостью. Их успешная реализация будет содействовать оздоровлению финансовой системы и проведению эффективной государственной экономической политики.

Кодификация российского налогового законодательства предполагала обеспечение полноты правового регулирования налоговых правоотношений, компактность и наибольшую согласованность нормативных предписаний, защиту от хаотичности и нестабильности налогового законодательства, упорядочение взаимоотношений участников налоговых правоотношений, усиление защиты их прав, усовершенствование налоговых процедур и системы ответственности, создание условий для эффективного налогового администрирования.

В принятой и введенной в действие с 1 января 1999 года части первой Налогового кодекса Российской Федерации удалось реализовать отдельные ранее обозначенные цели. Вместе с тем осталось множество нерешенных вопросов.

Неопределенность и противоречивость норм, расплывчатость и декларативность формулировок, лексико-терминологическая неоднозначность, содержащиеся в ряде положений части первой Налогового кодекса, в том числе в процессуальных нормах, а также в Федеральном законе “О введении в действие части первой Налогового кодекса Российской Федерации”, создают условия для произвольного манипулирования такими нормами и неисполнения налогоплательщиками, иными лицами конституционной публично-правовой обязанности по уплате каждым законно установленных налогов и сборов.

В данной ситуации представляется, что наибольший вред нанес Законодатель, не определившись с терминологией. “Поспешность, с которой принимался данный документ, не могла не отразиться на его качестве. Противоречивость норм, неоднозначность формулировок, обилие опечаток, лексических и терминологических ошибок предоставляют все возможности недобросовестным налогоплательщикам для произвольного манипулирования положениями Налогового Кодекса РФ. Налоговый Кодекс РФ содержит смысловые неточности, способные оказать негативное влияние на функционирование и развитие налоговой системы в России, а также на эффективность документально-проверочной деятельности налоговых органов”.

В частности вызывают сомнение следующие моменты:

· согласно абзацу 2 п. 3 ст. 94 Налогового Кодекса РФ должностное лицо налогового органа обязано разъяснить присутствующим при производстве выемки их права и обязанности. В то же время Кодекс не определяет, каковы эти права и обязанности;

· в п. 6 ст. 94 Налогового Кодекса РФ одновременно упоминаются такие термины как “выемка” и “изъятие”. При этом ни из данной нормы, ни из других положений Кодекса невозможно уяснить, в чем заключается различие между изъятием и выемкой и есть ли такое различие. Следует особо подчеркнуть, что два официальных текста Налогового Кодекса РФ содержат разночтения в изложении указанной нормы. Так, в “Российской газете” говорится “о производстве выемки изъятия”, а в Собрании законодательства Российской Федерации “о производстве выемки, изъятия”;

· подпункт 1 п. 7 ст. 95 Налогового Кодекса РФ предоставляет проверяемому лицу право заявить отвод эксперту, но не указывает оснований, по которым такой отвод может быть заявлен, и не устанавливает последствий такого отвода;

· Ст. 125 Налогового Кодекса РФ устанавливает ответственность за нарушение порядка владения, пользования и (или) распоряжения арестованным имуществом. Признавая определенный смысл в указанных нормах, нельзя не задаться вопросом: каким образом налоговый либо таможенный орган может разрешить или не разрешить владение арестованным имуществом? Ситуация, при которой ограничивается право собственника пользоваться и распоряжаться арестованным имуществом, вполне понятна и осуществима. Однако правомочие владения, в отличие от правомочия пользования и правомочия распоряжения, не зависит от волеизъявления административного органа и может быть прекращено лишь с прекращением права собственности. С практической точки зрения, поскольку нарушить порядок владения не представляется возможным, то нельзя привлечь к ответственности недобросовестного налогоплательщика, нарушающего порядок пользования арестованным имуществом (ст. 125 Налогового Кодекса РФ не предусматривает ответственности только за нарушение порядка пользования арестованным имуществом, а требует одновременного нарушения порядка как пользования, так и владения им);